Согласно описям, в Глубоком в начале 18 века среди ремесленников были также скоморохи и медведники. Танцы дрессированных медведей обычно сопровождались дудами или другими инструментами. Напомним белорусскую пословицу: «медведь сдох - положите дуду в мех» и слова польского поэта Вацлава Потоцкого «Pląsze niedźwiedź po dudach, choć nie chce, choć mruczy» (пляшет медведь под дуду, хоть не хочет, хоть и рычит).
Недавно информация о глубокских медведях была подтверждена другим историческим источником. Глубокский краевед Константин Шиталь отыскал в "Литовских епархиальных ведомостях" №23 за 1869 год информацию о посещении греко-католических церквей в 1784 году.
В этих документах говорится, что в Глубоком находилась церковь Святой Троицы с филиальной церковью на улице Дворной (известной нам как инвентарь церкви Святого Петра). При церкви Святого Петра было братство Святого Антония, которое делилось на три отдела: св. Антония (сапожников и кожевников), Трёх Святителей (портных) и, что самое интересное, св. Николая - медведники. Это те медведники, которых в Глубоком было около десятка в 18 веке! Интересно, что братство св. Троицы имела свой алтарь в церкви. Возможно, у глубокских медведников были какие-то связи или они конкурировали со Сморгонской медвежьей академией. Известно, что с конца 15 века и до начала 19 века Глубокое и Сморгонь принадлежали одним и тем же владельцам: сначала Зеновичам, а с 1628 года - Радзивиллам. Долгое время считалось, что медвежья академия в Сморгоне была основана Радзивиллами (на гербе Сморгони изображён медведь, держащий в лапах герб Радзивиллов), но последние сведения указывают на Зеновичей, как основателей и Радзивиллов, как продолжателей. Специальный памятник посвящен Сморгонским медведникам.

К сожалению, память о глубоких медведниках не так обширна и надежна, как могла бы быть, за исключением одного интересного экспоната. Специально для дударской коллекции, в Глубокской центральной районной библиотеке хранится приобретенная гравюра (ксилография) 19-го века, авторство которой принадлежит известному польскому художнику Ипполиту Липинскому. В этом экземпляре ксилографии рисунок подписан «Медведник в Карпатах» и взят из иллюстрированного издания «Die Gartenlaube» 1881 года.
Дудары-скоморохи-медведники - очень распространенный символ средневековой Европы. Белорусские медведники были известны во всей Речи Посполитой и за её пределами. Их слава была настолько велика, что в польском языке сохранились постоянные фразы: «сморгонская дуда» (об очень несообразительном человеке), «с грацией сморгонского абитуриента» (о плохом танцоре). Кстати, сморгонские медведники прошли от цыган, чье присутствие было замечено в Великом княжестве Литовском еще в 16 веке, а истинное процветание пришлось на 18 век, благодаря известному Радзивиллу «пане каханку».
«Академиков»-медведей учили танцевать, выводя на горячий пол-сковороду. Перед этим задние лапы обували в тряпки или лапти, а передние оставались открытыми. При этом медведник начал играть на скрипке, дудочке или дуде, а медведь, почувствовав жар в передних лапах, вставал на задние лапы и начал «танцевать». Эта реакция укреплялась и ассоциировалась медведем со звуками музыки, отсюда связь и взаимодополняемость этих двух навыков. С 1 ноября по 15 февраля «академики» покидали свою alma mater и путешествовали по селам и городам, развлекая местное население. Театральный талант не только привлекал внимание простых людей, но и был чрезвычайно популярен среди магнатов, которые приглашали медведников выступать в своих замках и дворцах.
Ноябрьское восстание (1830-1831) считается началом упадка медведничества. Медвежья академия была официально запрещена царским указом только 30 декабря 1866 года и ликвидирована полицией, жандармерией и даже армией. По разным данным, обучение ещё некоторое время велось тайно, а медведников можно было найти в конце XIX - первой половине XX веков. Не исключено, что глубокские и сморгонские медведники, оставшиеся без работы и хлеба, были вовлечены в культурную колонизацию Свенцянского уезда. Глухие леса вокруг Свенцян могли стать идеальным убежищем как для медведников, так и для медведей. Это предположение, по крайней мере, высказала литовская исследователница Рута Жарскене. В документах того времени упоминаются путешествия дударов в поисках работы во многие европейские страны. Не исключено, что таким образом белорусская дуда могла проникать, расширяться и закрепляться на территории Аукштайтии и Дзукии.
На принятом в 2011 году гербе местечка Лабанора в Литве изображён кабан, который играет на дуде (представленная дуда является художественной фантазией и не отражает традиционный белорусский инструмент. Местечко Лабаноры является краеугольным камнем мифа о «Лабанора дуде», закреплённой в советские времена литовской мифологией. Эта тема более широко обсуждается в книге «Дудары Глубокского края»).
Кстати, медведи недавно вернулись в нашу страну...

Виталь Воронов